Veebruar 1944. aasta. Peipsi järve kurikavalus

Kirjeldus

Veebruar 1944. aasta. Peipsi järve kurikavalus

Allikas: www.polk.ru

Автор: Мартынов Николай Германович, 1921 года рождения. Во время Пийрисаарской операции был лейтенантом, командиром топовычислительного взвода первого дивизиона. 292-го артполка.

Стр. 125 Peipsi järve kurikavalus

Вернулся капитан и сразу же созвал всех офицеров дивизиона, чтобы сообщить обстановку и поставить перед каждым задачу. В южной, суженной части озера расположен большой остров Пийрисаар. На нем уже побывал полк 90-й сд. Уцелевшие гитлеровцы бежали на западный берег озера. Однако 90-я, не закрепляясь на острове, проследовала дальше на юг. Воспользовавшись этим, оккупанты вернулись на Пийрисаар. Прошлой ночью 374-й полк, батальон 533-го и лыжный батальон 128-й дивизии повторно с боем заняли остров. Туда же надо перебраться и нам. Это прелюдия к боевым операциям на западном берегу Чудского озера. Мы должны быть на новых огневых позициях в полной боевой готовности завтра к 9.00.

            И сразу же закружилось-завертелось колесо. Командир дивизиона, командиры батарей, начальник разведки дивизиона старший лейтенант Н.П.Колесников с разведчиками и радистами сразу же занялись установлением контактов и согласованием действий со стрелковыми полками, участвующими в десанте. Начальник связи дивизиона старший лейтенант П.М.Опарин уточняет с радистами радиоданные, проверяет настройку раций. Обжигая руки о морозный металл, водители заправляют горючим баки. Старшины батарей и повара наполняют борщом заплечные термосы. И только свободные от дежурства солдаты спят вповалку на реденькой подстилке из лапника.

            Разжигать костры строго-настрого запрещено.

            Я возглавляю топографический взвод, у меня свои заботы. Осваиваю на карте новый незнакомый район, уточняю координаты острова, определяю расстояние до него от восточного и западного берегов озера, размножаю карты, чтобы снабдить ими офицеров.

            Примерно к половине четвертого пополудни первая батарея снялась с позиции, прошла Подборовье и вступила на чудской лед.

            Четыре грузовика с пушками на прицепе, до предела нагруженные ящиками со снарядами, медленно продвигались вперед по снежной целине. После ослепительно-яркого солнечного утра во второй половине дня северо-западный ветер нагнал низкую облачность. Это было в нашу пользу! В воздухе закружили снежинки. Упав, они легко срывались в поземку. Видимость быстро ухудшилась, далекая темная полоска острова таяла во мгле. При наших темпах – не более полутора километров в час – темнота могла настичь нас еще в пути. Зная по опыту, как трудно бывает ориентироваться ночью среди белого однообразия я взял азимут на видимый пока Пийрисаар и зафиксировал его на компасе. Надежность льда в разгар зимы не вызывала у нас сомнения по двум причинам. Во-первых, еще с утра на расстоянии около километра от берега были пробиты контрольные лунки. Толщина льда оказалась 40-50 сантиметров. По такому мощному льду вполне можно переправлять не только наши семидесятишестимиллиметровки, но и средние танки. Во-вторых, мы, ветераны Синявина, прекрасно знали, что знаменитая Дорога жизни через Ладогу вовсю действовала даже при толщине льда в 25-30 сантиметров.

            Нас легко обогнал санный обоз стрелкового полка. Я отметил про себя, что четкий санный след, с случае надобности, явится для нас хорошей нитью Ариадны. Отойдя всего два километра от берега, из-за сильного перегрева моторов сделали передышку.

            По санному следу я прошел вперед и скоро наткнулся на трещину, рассекавшую лед и заметную даже на рыхлой снежной поверхности. Расчистка снега показала, что края льда плотно сомкнуты и вода на поверхность не проступает. Старший офицер батареи лейтенант Шепляков стал пропускать через подозрительное место первую машину. Водитель ехал с открытой дверцей кабины. Все остальные стояли на достаточном удалении и, затаив дыхание, следили, как грузовик, медленно, без малейших рывков преодолевает опасные метры…

            Наконец все с облегчением вздохнули: трещина уже позади. Лед не шелохнулся, он вел себя как единый монолит. Видимо, проникшая в узкую щель вода замерзла и сцементировала разлом. Это настроило нас на оптимистический лад. С ходу благополучно проскочили еще несколько трещин, параллельных берегу. И вдруг раздался приглушенный треск. Лед под толстым слоем снега зашевелился, будто ударами снизу его дробило какое-то подводное чудовище. На поверхность хлынула вода, льдины становились ребром, показывая рыхлый синеватый низ.

            Машина осела назад и стала быстро погружаться в пучину, увлекая за собой орудие. Водитель, оттолкнувшись от вынырнувшей льдины, в два прыжка очутился на краю полыньи. Машина уперлась задним бортом в дно, а передними колесами повисла на кромке твердого льда. Ящики со снарядами соскользнули по наклонной плоскости под лед. Из воды остались торчать радиатор и часть капота, верх кабины и передние колеса. Конец ствола пушки с дульным тормозом лежал на льду с другой стороны полыньи. Машину со вторым орудием стали переправлять через эту же злополучную трещину метрах в 60 правее от полыньи. Теперь все были настороже, водитель нажимал на газ, стоя на подножке. Мотор гудел на полных оборотах: на этот раз мы решили проскочить опасное место на большой скорости.

            Но увы! Вторая машина тоже ушла под лед…

            Две уцелевшие машины прекратили движение. Командир второго взвода спешно направился на берег, чтобы получить указания, как быть дальше. А я, взяв с собой солдата Анатолия Терентьева, пошел по следам обоза к острову. Надо было предупредить командование полка, что батарея не сможет в назначенный срок поддержать огнем пехоту. Еще худшая беда стряслась в отдельном противотанковом дивизионе нашей дивизии – 251-м ОИПТАДе. Его командир майор Коптев выслал на ледовую разведку незагруженную полуторку ГАЗ-АА. Та вернулась благополучно. По разведанному пути двинулся весь дивизион. Майор Коптев ехал в кабине рядом с водителем, дверцы кабины поначалу были открыты в обе стороны. Успешно преодолели несколько трещин…

            Майор окончательно поверил в надежность льда и свою дверцу захлопнул. Дескать, сквозняк здорово продувает. Машина провалилась под лед мгновенно.

            Успели выскочить ехавшие в кузове артиллеристы, успел вынырнуть водитель, а майор захлебнулся в кабине…

            Его похоронили на острове.

            Только «сорокопятки» и полковая батарея на конной тяге сумели добраться до острова. Одолжив в стрелковом полку лошадей, в следующую ночь мы переправили и свои семидесятишестимиллиметровки. Шесть орудий. Но снарядов осталось мало…